[indent]Augustus Rookwood...................................................................................
✦
АВГУСТ РУКВУД
Родной брат ● 1955 ● чистокровный ● Слизерин'74 ● Невыразимец, Пожиратель смерти
Miguel Bernardeau

[indent]ИНФОРМАЦИЯ

Ох, Август.
Ты был идеальным ребёнком своей семьи. Всегда собранный, спокойный, осторожный, ты умел держать лицо даже в самых спорных ситуациях. Ты рос копией отца - такой же холодный, непреклонный и жёсткий. Слизеринец до мозга костей: амбициозный, расчётливый и жестокий.
Ты ненавидел меня с момента, как начал формировать собственное мнение об окружающем мире. Зная, что со мной делает наш отец. Зная, насколько суровые методы его воспитания, ты был полностью с ними согласен, ведь единственный способ сделать меня «нормальным» - это выбить из меня всю дурь.
Ты хвалился чистотой своей крови в школе, и собрал вокруг себя компанию тех, кто разделял твоё мнение. Семейные узы не значили ничего, зато отсутствие полукровных и, тем более, магглорожденных волшебников в окружении - цель, к которой необходимо было стремиться. Ты влюбился в идеи Тёмного лорда, пожалуй, даже раньше, чем наш предок.

Нельзя сказать, чтобы в школе ты как-либо меня задевал; скорее старался избегать, всякий раз притворяясь, что родства между нами не существует. До тех пор, пока не получал гневные письма от отца, на которого равнялся, с требованиями «найти на этого выродка хоть какую-то управу».
Да, с твоей позиции, можно сказать, что я изрядно попортил тебе нервы и жизнь.
И продолжал отравлять её после школы. Ты получил престижную работу в Министерстве магии, в самом Отделе Тайн. Всё вокруг твоей должности укрывала аура секретности. Но и меня наш родитель пристроил в Министерство, - и мне это абсолютно ничего не стоило, что особенно тебя злило, - пусть на разных этажах, но мы не могли не пересекаться. И, как и прежде, ты получил один наказ - присматривать, чтобы я не позорил ваше честное имя.

Именно ты, благодаря искусным навыкам шпионажа, узнал мой самый главный секрет.
Ни один мускул не дрогнул на твоём красивом аристократичном лице, когда ты раскрыл мой секрет другим пожирателям.

Это могло бы стоить мне жизни, но, взглянем правде в глаза: ты никогда особенно не был против того, чтоб я умер.

СЮЖЕТ: Август - известный пожиратель смерти. В 81 году его имя раскроет на суде Игорь Каркаров, благодаря чему Руквуду светит заключение в Азкабане, из которого он сбежит уже во время событий "Поттерианы". В настоящее время это перспективный, аристократичный юноша, который без зазрения совести ввязывается в любые дела Пожирателей смерти. В школьные годы он может собирать единомышленников, с которыми после вместе с радостью примкнёт к Тёмному лорду.

ОТНОШЕНИЯ: Август мой брат, но братских отношений между нами никогда не было. Он относится к Кирану с брезгливостью, всю жизнь смотрит свысока, он буквально ненавидит его и считает, что всем было бы лучше, если бы Кира не существовало. В будущем он предаст брата, хотя нельзя назвать "предательством" то, что он заложит человека, с которым у них никогда не было близких взаимоотношений.

! заявка выкуплена: анкета должна быть одобрена заказчиком

[indent]RODOLPHUS LESTRANGE...................................................................................

Рудольфус Лестрейндж
муж ● 30 ● чистокровен ● министерство, медицина, или любая другая деятельность на твой вкус.
Colin  O'Donoghue

ИНФОРМАЦИЯ

Тёмен закат и будто от крови вязок,
пыль десяти столетий слепит глаза....
если мы только тени из старой сказки,
значит, пора её заново рассказать…

У тебя на родине — море — чистая лазурь, фениксовые слезы — оно зализывает раны на руках шершавым своим языком. Выкормыш фей и революций, ты оказался французом больше, чем все твои родственники вместе взятые. Своеволие. Бунтарство. Очарование. И абсолютно заразительный смех. Именно его я любила в тебе больше всего. Первый красавчик курса, капитан школьной команды по квиддичу – образ поверхностный, как набросок картины, что так и осталась незаконченной. Едва ли кто-то из твоих поклонниц, смотрящих на тебя, словно на божество, знал, какой ты на самом деле. Но маска падала и за ней был ты: настоящий, живой и теплый – с ритуальным ножом в руках, с белыми клавишами рояля, что окрашиваются твоей кровью в алый, с красками на пальцах и мглой, что свернулась клубком в левом подреберье.

были мы злом, что бродит в руинах древних,
были и теми, кто побеждал в бою,
теми, кто мог друг друга поднять с коленей
и в темноте шептал ему «не боюсь».

Как же мы так влипли, Рудольфус? Нет, теперь уже не вспомнить. Видно все прошло слишком незаметно, если не появляется даже желания придумать какое-нибудь начало, а затем, со свойственной воображению легкостью, самой уверовать в него. Тебе 17. Мне – 15. Изначальная точка, длинною в целую жизнь. Мы придумывали себе игры взрослых детей, проверяя друг друга на прочность, каждый раз подходя все ближе и ближе к краю, и игра продолжается, потому что никто из нас не готов выбросить белый флаг. Я сижу в твоей комнате, все еще пытаясь удержать злость и усталость, накопленные за время встреч и расставаний. Мы сами довели себя до этого, точнее, просто утомили друг друга постоянными условиями и придирками, доходящими часто до абсурда. Каждый выдумывал правила, которым не следовал, но соблюдения которых добивался от другого. Казалось, эта ненормальная связь никогда не прекратится. Большей частью оттого, что мы сами боялись порвать то, что так долго и заботливо копили в себе, и что так сильно пугало нас самих. Замкнутый круг, который постепенно сузился настолько, что пришлось вернуться к исходной точке, к тому, что началось еще тогда, в школе – к двум идиотам с неустойчивой психикой, с ярко выраженным комплексом Бога…Безумцы снова сбиваются в стаи. Так жить веселей.

кто не страшится смерти, огня и стали,
пусть никогда об этом не говорит.
только взгляни, какой высоты мы стали,
как глубока теперь чернота внутри.

Твоя удача скалит зубы, химерою, сервалом, свернувшимся на коленях в клубок – ты гладишь ее за ухом и она, утробно урча, рассказывает из темноты тебе самые красивые на свете сказки. И заходящее солнце, касаясь твоих волос, придает им медовый оттенок. Ты смеешься, и твоя шевелюра под моими руками становится медной проволокой, царапающей подушечки пальцев до крови. Ты мне —  ад и космос…, вытирающий кровь с лица подолом моей нижней юбки.  У нас на двоих: игра? Люди всегда играют в игры. Или нечто большее? Ведь детство – это неизлечимо. И мы оба давно друг другом больны. Надо выздороветь, Рудольфус. Надо повзрослеть. Вот только каждый раз, закрывая глаза, я слышу твой тихий шепот: «Я никому тебя не отдам, Белла Блэк». Мне 17. Тебе - 19, и пора бы все закончить, набрать в легкие воздух, и крикнуть, что это все - край, аминь и шиздец, пулевое отверстие, навылет, прямо в висок. Но по твоей ладони струится кровь - дурацкая древняя клятва, и я не верю в нее ни на грош: едва ли кому-то из нашего круга дозволено выбрать свою судьбу самостоятельно. Но ты упрямый. И лучше бы ты никогда не клялся никому ни в верности, ни в любви.

может, столкнёмся снова среди сокровищ
в старой гробнице, что погружена во тьму -
быть же мне самым страшным из всех чудовищ,
быть тебе тем, кто руку подаст ему...

Тебе 22. Мне-20. И мир прогнулся под нас. Ты женился на мне вопреки желаниям собственной матери и моего отца, мы непозволительно, до одури, до противного удачливы, и почти так же - одержимы друг другом.  Ты красивый… Красивый настолько, что твою голову я согласилась бы держать у себя на коленях, даже будь она отрублена. Я закрываю глаза и вижу, как эта прекрасная голова запрокидывается, обнажая шею, на которой так не хватает тонкой красной полосы... У тебя руки по локоть в крови, как и у каждого мужчины семьи Лестрейндж, но ведь любимцам фортуны и не такое можно, правда? Нас еще в школе учили про огонь в сосуде, но что же поделать, если я только сейчас поняла, как, в сущности, оскорбляла людей, отказывая им во взгляде внутрь. Помню, какой несправедливостью казалось, что ты, к которому я приходила только в темноте, из трепета перед совершенством, говорил мне: «Ты чудовище, Белла, ты думаешь только о себе», – а я рядом с тобой дышать боялась...

рушатся царства, ржавчина ест железо,
время течёт сквозь горло ко дну часов.
будет ещё однажды тебе полезным
сердце за дверью, запертой на засов

Зеленый хальцедон твоего взгляда, до сих пор, даже спустя тринадцать лет, после начала нашего с позволения сказать "романа", цепляет меня иголкой прямо за крылышки, к темному бархату, как натуралист самую красивую свою бабочку, что прилетела на пламя свечи. Когда-нибудь мы с горим в этом пламени оба. Потому что всегда и всему на свете приходит конец. Я до сих пор узнаю тебя: в каждом осеннем дне, что раскидывает охру и позолоту по саду, в плаче весенне капели и барабанном бое дождя по черепичной крыше, или отблескам солнечных лучей на оконном стекле. По шагам, по движениям, по улыбке, по тому, как меняется постранство, стоит тебе только войти в комнату, совсем как тогда, зимой, когда ты, смеясь, позвал меня на рождественский бал. Лучше бы ты этого никогда не делал, мой свет.

За тринадцать лет ты вырастил из заносчивой и домашней девчонки химеру - и, вероятно, сам тому не рад. Но наш брак это не цепи и не кандалы, это полутона, грани и компромиссы. Вот только мы ненавидим играть по правилам.

СЮЖЕТ: тебя жедет семья, тебя ждет крестный, читай Милорд. Тебя жду я. И вообще Британия еще не утонула в маггловской крови.

ОТНОШЕНИЯ: страшная сказка про одержимость: друг-другом, магией и войной. Приходи бить стекло, будем танцевать на этих осколках босыми.

[indent]FREDERICK ALASTOR ZABINI...................................................................................
✦

ФРЕДЕРИК АЛАСТОР ЗАБИНИ
старший (на сорок минут) брат ● 26 лет ● чистокровен ● бизнесмен, на ваше усмотрение - можете совмещать с деятельностью в ММ
jacob elordi, обсуждаемо. у меня был еще вариант с jonathan bailey

ИНФОРМАЦИЯ

Шахматная партия твоей безукоризненной жизни была по ходам расписана еще до твоего рождения, Фредерик Забини, четвертый представитель своего имени в нашей блистательной фамилии. Да, не лорд, но едва ли это делает тебя хуже - тем более, такие амбиции, такое состояние! Да, не аристократ, но девицы вьются вокруг тебя стайками, понимая прекрасно, что титул - титулом, но ты - партия блестящая. За спиной - безукоризненно чистокровная родословная и баснословное состояние, еще и увеличенное двумя успешными браками твоей сестры. Сестра, кстати... Небольшой изъян на твоем безупречном образе, причина многих горячих споров в ваших гостиных, но едва ли она - главная причина, почему в двадцать шесть лет ты еще не женат.

А было ли у тебя время на то, чтобы задуматься, чего на самом деле хочешь ты?

С трех лет из тебя делали наследника. Нет - Наследника. С большой буквы. Ты не был ребенком, ты не был сыном, ты не был братом - ты был Наследником. Тем, кто однажды встанет во главе дома Забини, и если не превзойдет своего блистательного отца то, как минимум, не опозорит. Фехтование, танцы, немецкий и итальянский, с трех лет ты с отцом встречаешь гостей на каждом редком званом вечере, кивая всем присутствующим с достоинством, но не демонстрируя неуместной радости. Твоя молчаливая сестра - в тени, но ты улыбаешься ей, приглашая на танец. Ты видел, что отец никогда не любил Фриду. Но ты - любил. Ты и Фрида - долгие разговоры по душам, смешливые игры, бегая по коридорам, пока не поймаете взгляд строгой няни, прыжки со скалы в самую пучину волн в Палермо, дрожащий взгляд, когда Шляпа отправляет вас на разные факультеты.

Как будто бы эти факультеты для вас хоть что-то значили.

В школе ты играл в квиддич, ходил в дуэльный клуб и клуб Слизнорта, дружил с Люциусом Малфоем и его компанией, и был, в общем-то, студентом хорошо выше среднего. Перед тобой было блестящее будущее, и ты его не боялся - пока не осиротел в семнадцать, и все сложности управления огромным состоянием не упали тебе на плечи в один день. Ты был не готов. К этому вообще невозможно быть готовым.

Под руку с проверенным управляющим, в восемнадцать лет ты принимаешь в свое управление все активы Забини. Потеряв отца, ты словно бы теряешь и себя - и теперь остаются только задачи, только долг, только обязательства. Тебе нет дела до жизни за пределами твоего кабинета, когда каждый день требует от тебя принятия ответственных решений, чтобы не потерять, а преумножить. Ты знаешь, что условием сохранения моей части наследства было мое замужество. Тебе показалось это несправедливым, но ты промолчал, когда я сказала, что согласна на это варварское условие, и сделал вид, что не видишь моих слез, когда я отбывала в Италию. Ты сделал вид, что не замечаешь, как я побледнела, когда вернулась из Италии вдовой. А я сделала вид, что меня совершенно не удивляет змея, расцветшая на твоем предплечье.

Вы с Люциусом до сих пор - близкие друзья. У него - сын и жена, ты до сих пор не женился, и вы много шутите об этом за бокалом виски. Шутите обо мне, о том, что женщине не следовало бы работать, но это Фрида, она неугомонная, так пусть ее энергия хотя бы будет направлена в нужное русло. Я храню от тебя десяток страшных тайн, но монстры затихают, когда ты обнимаешь меня, когда я поздним осенним вечером прихожу к тебе в кабинет, просто чтобы обнять и рассказать, как прошел день. У тебя есть чудесный племянник, которому, я уверена, ты заменишь отца. Теперь управление всем этим огромным ворохом дел уже не кажется тебе неподъемной задачей, ты уже, наверное, к этому привык - и потому начинаешь искать себя где-то за пределами пунктиров бухгалтерских документов по очередному предприятию дома Забини. И куда же тебя приведет этот поиск?

СЮЖЕТ: В моем видении Фредерик: 1. ответственный молодой человек, горящий интересами своей семьи, 2. идейный пожиратель смерти, спонсирующий Организацию и являющийся в ней заметным участником среди юного поколения, 3. верный друг и любящий брат. Это все дает вам как минимум три направления для игры с другими представителями ПС, а еще - мной и Люциусом. Кроме того, если вы хотите прийти парой - это тоже отличная заявка, дерзайте, Фред может жениться. Хотите играть слэш - с одной стороны, я не возражаю, чтобы Фред оказался гомосексуален, проблема в том, что в моем видении он все равно считает себя должным дать роду продолжение так что, рано или поздно, должен жениться. Или погибнуть на одном из заданий - в общем-то, это тоже вариативно.

ОТНОШЕНИЯ: Нет, не инцест. Но несколько нездорово контролирующие отношения - да, пожалуй.

[indent]BENJAMIN FENWICK...................................................................................



БЕНДЖАМИН ФЕНВИК
бывший по школе, коллега на работе  ● 27-30 ● чистота крови на выбор ● главред "Ежедневного пророка"
Cory Michael Smith

ИНФОРМАЦИЯ
Если бы в Хогвартсе существовал факультет самодовольных моралистов — Фенвик бы там преподавал. Представьте мальчика с вечной ухмылкой и вечным желанием всех исправить. Таких, знаете, что не могут пройти мимо, если кто-то где-то, по их мнению, «перегнул». А теперь представьте меня — молодую, талантливую, остроумную и смертельно усталую от всей этой показной благопристойности. Мы были созданы, чтобы раздражать друг друга.

Он рисовал свои жалкие карикатуры и считал это сатирой. Я писала статьи, которые хотя бы кто-то читал. Конечно, он возненавидел меня мгновенно. А я его — чуть позже, после первой листовки, где он, внезапно, сравнил слизеринцев с болотными тварями. Иронично, правда? Ведь именно мне потом пришлось объяснять, что у этих тварей куда больше мозгов, чем у некоторых рейвенкловцев.

Мы воевали на страницах школьных самиздатов, подшучивали друг над другом, срывались на язвительные реплики при каждом удобном случае. Школьники делали ставки, кто первый кого укусит. Иногда — буквально. Ну да, может быть, между укусами и поцелуями действительно проскальзывало нечто… химическое. Но не будем драматизировать: подростки, перья, скандалы — всё как у всех.

Прошло десять лет, я вхожу в редакцию «Пророка» — и вижу его. Сидит, качается на стуле, притворяется, что у него есть чувство юмора. Когда он поднял голову, я почти услышала, как внутри у него что-то хрустнуло. Ах, эти моменты! Люблю эффектные появления.

Мы пытались вести себя профессионально, правда. Минут двадцать. Потом снова началось. Он пишет колонку — я её разнесу. Я опубликую сенсацию — он на следующий день пишет язвительный ответ. Все делают вид, что раздражаются, а сами подслушивают, чем всё закончится.

Иногда, когда он смотрит на меня с этим своим уставшим выражением — будто вспоминает Хогвартс, когда наши споры ещё пахли чернилами, а не политикой. Возможно, ему действительно немного жаль, что теперь мы по разные стороны газетных баррикад. Но, как говорится, кто не умеет играть грязно — тот не выигрывает. А Бенджи, бедняга, до сих пор думает, что в журналистике можно остаться чистым. Пусть думает. Мне это даже льстит.